У старой скворечни скворец исступленно

От радости крыльями машет, свистя.

Снега прохудились, ручьи оживлённо

Открыли движенье, на солнце блестя.

А вечером в синие, талые лужи

Уронят мерцающий свет фонари.

Как-будто земля пробудилась от стужи,

Открыла глаза и глядит изнутри.

           Это стихотворение написал Евгений Зубов 50 лет назад. В этот день записал он в своём дневнике: «Мне 29 лет. Внушительная цифра. Вчера, в день моего рождения видел скворцов. Один скворец сидел на макушке столба, пел, а другой в обществе грачей, чьи перья в солнечном освещении переливаются белесым лоском, бегал в поисках пищи. Да, трудно им сейчас. Очень робко наступает весна. Пережили сороки, синицы, воробьи и эту зиму. Жизнь вышла победительницей в борьбе с жестокой зимой. И теперь всё живое радуется этой победе, радуется солнцу, теплу, весне!»

         Пережили и мы: и прошлый трудный год, и снежную зиму, и потери, отозвавшиеся печалью в сердце, а потому и радость наступления весны безмерна. Я, как и многие другие наши поэты из литобъединения люблю стихи Евгения. В них нет ничего искусственного, все слова русские, доходящие до сердца, в них нет замороченности, всё ясно и понятно, в стихах любовь не только к своей улице, дому, деревне, в них любовь к родному краю, к Подмосковью.

         «Бывает же так, что человек побывал во многих местах своей страны или даже за рубежом. Видел много живописных мест, встречался со множеством интересных людей, но вот свой родной край он не знает. Подмосковные вечера. Сколько людей спешит из города, чтобы полюбоваться этими удивительными вечерами. По всем направлениям железных дорог, по всем маршрутам загородных автобусов устремляются москвичи в родное Подмосковье. Одни едут на дачу, другие – в гости к родным, третьи просто так, в гости к природе.

         Потухает, медленно гаснет синее небо. Здесь за городом ярче виден свет тёплых летних звёзд. Романтический диск луны, застывший на телевизионной антенне деревянного домика. Тёмные кроны тополей, запрокинутые в темно-синее небо. Пышные кусты сирени. Вечерняя приятная свежесть, которую особенно приятно ощутить после духоты города. Вас особенно поразит приятная, мягкая тишина, на фоне которой звучно раздаётся из садов и ближних перелесков любовная, пленительная перестрелка соловьёв, с огородов донесётся запах укропа, с открытых освещенных террас слышатся весёлые голоса людей».

           Вот так пишет о родном Подмосковье Евгений Зубов, прекрасная проза. В архиве, переданном в библиотеку дневники и письма, открытки, тетради поэта. Письма! Это подлинные документальные свидетельства, в которых, как и в дневниках, жизнь и Евгения Зубова, и его друзей, и смена времён года, и описание великолепной природы Подмосковья. Тридцать восемь писем передал в библиотеку лучший друг Владимир Попов. Дружба поэтов продолжалась до самой смерти Евгения.

Чем больше погружалась в его записи, тем больше удивлялась, как много он, поэт Евгений Зубов, успел прочитать, как он разбирается и оценивает произведения того или иного автора, что его восхищает, а что недоступно для понимания сначала, но потом открывается. Косые строчки в блокнотах шлифуются и переписываются не один раз, переписаны красивым почерком и представлены друзьям, литературным критикам, которые были скупы на похвалу.

         Евгений – другу. «За окнами весна вся в зелени и цветах, в птичьем щебете и совсем не хочется читать и писать. Такое сейчас томление и нега, что бродишь целыми днями в полях и лесу, созерцая весну и уже счастлив даже и этим. Читал Пастернака и в голове у меня от его стихов остался сумбур. Может быть, я недостаточно вдумчиво его читал, а может ещё не дорос до такого сложного восприятия, я не знаю, но вот Блок другое дело. Его стихи мне очень нравятся, хотя может, я их и не все понимаю. И вообще я противник абстракции в искусстве и литературе. Мне кажется, что надо наоборот абстрактные понятия, абстрактные явления проявлять с помощью образов в реальность, в ощутимую действительность. Что такое мысль? Она сама по себе абстрактна, но человек воплощает её в жизнь и происходит воплощение отвлеченного в реальное. То же самое и в поэзии. Не от реального в туманную расплывчатость, а наоборот. Как это всё отобразить? Словами вновь-любовь? Нет! Здесь нужны новые, весомые, точные слова. И рождаются стихи сложные, глубокие, но не абстрактные, а наоборот. Главная причина поражения различных течений – оторванность от реального, от живого. Искусственные красоты, которые они воспевали, были бумажные цветы. Искусственность – ещё не есть абстракция».

         В перечне книг, которые собирал ещё родитель Евгения – Пётр Яковлевич Зубов, сборники, изданные до революции: сочинения Д.И. Фонвизина, Гарина-Михайловского, И.А. Гончарова, В.Г. Короленко, Салтыкова-Щедрина, Герцена, Лескова, Горького, А.В.Кольцова, А.Одоевского. Много книг советского периода, сборники поэтов Серебряного века, а стихами Бунина и Гумилёва Евгений особенно восхищался, зачитывался Надсоном, чья жизнь была близка поэту, иногда переписывал стихи, написанные автором Вальтер фон дер Фогельвейде, который жил в 1170-1239гг

     В письмах к другу Попову будущий известный поэт размышляет о жизни и литературе.

       02.04.1963г. «Прежде всего, надо быть честным объективным человеком и потом уже браться за перо. Если определить в процентах какую литературу читают в нашей стране, то стало бы всем ясно, что современная литература на первом месте не стоит. На первом месте стоят произведения старых писателей, затем иностранная литература, затем фантастика и приключения и потом наша реалистическая литература. Так в чём же дело? Если внимательно присмотреться, то можно заметить, что современные произведения очень похожи друг на друга. Их тематика, сюжеты шаблонны и прямолинейны. Порой размышления и действия наивны и нереальны. В этом-то и заключается, наверное, неудовлетворённость читателей такими произведениями. Подлинная реалистическая, мастером подмеченная жизнь, отображённая в произведении, всегда заинтересует читателя. Но если это шаблонные, надуманные произведения, то тогда спрос на них не поднимется.

         05.04.1964г. «Два дня, стояла настоящая весна. Наконец-то, выглянуло солнце, и сразу всё оживилось. Звонче и радостнее запели в садах синицы и овсянки, возбуждённо кричали грачи, и первые настоящие ручьи прокладывали себе путь, прорезая сырой, дряблый снег. Особенно эти ручьи были красивы перед закатом. Они были залиты лучами солнца, и казалось, что это течёт расплавленное золото, так красиво они переливались.

Воркуют голуби, звенят в саду синицы,

Залитый солнцем дремлет старый дом,

И солнце в лужах весело искрится

И пахнет прелью, дымом и теплом.

Покинув двор, расхаживают куры,

От света жмурится из дома выйдя кот,

Вспотевший снег проглядывает хмуро –

И голубой сияет небосвод!

        Прочитал книгу, автор – писатель-фенолог Зуев Дмитрий Павлович, «Времена года». Какая красота, сколько мелких наблюдений, какие милые и понятные сердцу картины природы Подмосковья. Какой язык, похожий на замысловатые кружевные узоры, сколько в нём красоты, исходящей из старонародных наречий, и в то же время какие доходчивые, хватающие за сердце своей выразительностью и проникновением в нашу родную природу, краски. Читая «Времена года» физически ощущаешь и видишь чарующую пленительную силу весны, щедрость и тепло лета, нежно-сладкую грусть осени и здоровую задорную русскую зимушку-зиму с её белым чистым снегом, с задиристым морозом и снегирями, синицами и воробьями. Хорошая книга!

         Интересно, что в архиве семьи Зубоых нет книг, что называется с неразрезанными страницами, на всех есть пометки, подчёркивания, понимаешь, что Евгению всё было интересно, шла повседневная учёба, не было институтов и литературных курсов, он упорно занимался самообразованием, а природный талант помогал отделить зёрна от плевел

22.03. 1965г. «За окном серая улица, снега нет совсем. Вечерами читаю. Сейчас дочитываю Кропоткина «Идеалы в русской литературе». Засел за Гоголя, какой я был дурак, что не читал его раньше. Да и вообще только сейчас начинаешь понимать, что без Пушкина, Лермонтова, Толстого и Чехова немыслимо рассуждать о литературе. Они, эти классики, являются как бы фундаментом к дому, название которому – литература. А Гоголь – прелесть. Я все ночи, до 3-4 часов утра читаю его. Хотел сделать выписку картины степи из «Тараса Бульбы». Случайно услышал по радио описание сказочной по своей   красоте картины степи.

     Огромное наслаждение я получил от романа Л.Н. Толстого «Война и мир». Как я был глуп и наивен, рассуждая, что этот роман нужно читать в преклонном возрасте. Всё это чушь. Давно не читал с истинным удовольствием, прочёл дней за 6. Что меня поразило в произведениях Толстого – простота изложения своих сложных и мудрых мыслей на бумаге простыми русскими словами. И его правда, та естественная правда жизни, которой, к сожалению, не хватает нашей современной литературе. А также прочёл всего Бунина, всё, что у меня есть, и перечитываю его стихи. Вот у кого я хочу учиться. Образы точные, именно такие, как и есть в природе».

       А в октябре того же года Евгений пишет: «Во время своего «прозябания» в Москве прочёл два романа Загоскина – «Юрий Милославский» и «Рославлев», два романа Купера – «Зверобой» и «Последний из могикан», роман Вальтера Скотта «Ричард Львиное сердце», Флобера; купил Есенина в 500 страниц, два тома Соколова-Микитова. Но совсем не могу писать в Москве, пишу только в деревне.    

         Снова у меня неудача на литературном поприще. Послал я месяц тому назад небольшой рассказик в «Комсомольскую правду» и вот недавно пришел ответ, почти такой же, как и отзыв о моих стихах, когда я посылал их в ту же газету раньше. И отвечала тоже Козлова. Те же слова: рассказ написан искренне, но – и тут опять, НО. Если вы хотите всерьёз писать, надо больше читать, больше работать над собой, и в конце «к читателю надо выходить зрелым литератором» Что же, она, конечно, права, советуя мне больше читать и работать над собой, но вот, что литератору выходить к читателю первый раз зрелым – это я думаю, она слишком загнула.

           Друг Владимир Попов негодует: «Открытие и поддержание таланта – святое дело. Талант будоражит душу, раскачивает сердце, но с годами всё реже и реже его лучезарные вспышки, ибо таланту нужна действенность, а не покой. Только в соприкосновении с другой душой он наберёт силу и высоту. Неужели Зубов так и останется «районщиком», поэтом газеты. Неужели не найдётся меценат? Женя говорит, что вера в свой литературный талант появляется от умной поддержки. Талант крепнет от одобрения. Писать для себя лестно и не более, это романтизм.

Зубов

На днях я читал небольшую книгу рассказов и повестей Паустовского – изумительный лирик! Просто физическое наслаждение испытываешь, читая его произведения. Пейзаж у него живой, волнующий простой и красивый! Очень хочется приобрести его полностью.

       Сегодня почти весь день перечитывал дневник Надсона. Какой тяжёлой безысходной тоской веет от его записей. Короткая жизнь этого поэта, полная надежд и разочарований, та тяга, неистовая тяга к прекрасному, чистому, эта тяга, это стремление, которое в наше время всё реже встречается у молодых людей, очень трогает и оставляет в душе след, может быть, печальный, но не такой уж мрачный, который может показаться на первый взгляд. Почему-то в наше время Надсон совсем забыт, а если и встретится в печати его имя, то упоминается критически. А мне кажется, что та короткая жизнь, то медленное угасание душевных и физических сил давало право этому поэту писать пессимистические стихи, полные скорби, тоски и печали. Во всяком случае, мне он понятен, близок, я его признаю!

Февраль 1967г. Недавно по радио я услышал такие слова, сказанные Чайковским о вдохновении. Он говорил, что не стоит ждать вдохновения, вдохновение это такая штука, которая редко посещает ленивых. Это точно, я на собственном опыте убедился в правоте этих слов. У меня сейчас какой-то кризис, говоря громко. Чувствую, что меня уже не удовлетворяет, то что я писал раньше. А написать что-то значительнее не могу. Просто нет сил. Чувствую какую-то беспомощность. Наверное, надо преодолеть сомнения и искать себя, находить свой голос или бросить к чёрту. Вот такие дела».

             В эти дни пребывания в Москве я хожу в книжные магазины. В букинистическом магазине я купил два томика стихов Тютчева, за которые заплатил 2 руб. 15 коп., а также небольшую книжонку стихов Доризо. В ней несколько стихотворений, а почти всю книгу занимает поэма, которую я ещё не читал. У меня глаза буквально разбегаются, когда я вхожу в магазин. Столько книг! И каких. Мне продавщица предложила два тома стихов Гейне, но к сожалению карманы мои были пусты. Так же я просмотрел целую кипу книжонок современных поэтов, из которых мне никто не понравился. А так из старых там очень много.

Попов о Зубове

Стихи его – с тайным и волшебным механизмом внутри. Они неброски, глубоко лиричны, притягательны внутренней сдержанностью эмоций. Это оттого, что они предельно точны, а точность не терпит излишних деталей. Пейзаж его зрим и весом, выписан полно, законченной картиной, в которой всегда сквозит светлая грустинка, та незаметная философия, которая делает слова ПОЭЗИЕЙ.

       22 марта 1965. «Мы живём книжной жизнью», – говорит Женя, о чём не заговорим – тут как тут цитата. Но как порой не надоедают книги, без них с ума сойдёшь, это верно. Сейчас, когда пишу эти строки, чувствую без Бунина, Фета, Есенина, Рубцова, Тютчева, Пришвина, Паустовского мне станет ещё печальнее на земле.

       21.01.1970. Книги – это окно в мир, окно в доме – это единственная возможность созерцать жизнь улицы. Для меня единственная. Умеренный морозец, оттаявшие наполовину стёкла окон позволяют заглянуть в потусторонний мир.

Материал подготовила Татьяна Бирюкова.